Спокойный, холодно-далекий голос, — его соблазнительному звучанию невозможно было противостоять, — затронул забытые струны его памяти. Впечатление чего-то знакомого усилилось. Существо, наполняющее Сад своим присутствием, Рафт знал уже раньше, правда в иной форме.
Наконец он вспомнил.
«И СКАЗАЛ ЗМИЙ ЖЕНЕ: НЕТ, НЕ УМРЕТЕ ВЫ».
Холодный шок возвращающегося сознания потряс Рафта. Он напряг мышцы и попытался подняться, но обнаружил, что это невозможно.
Ковер накрыл его тело, пока он лежал, отуманенный, без движения, и теперь человек мог совершать лишь незначительные движения. С невероятным трудом ему удалось передвинуть руку вдоль тела и нащупать рукоять стилета. Вокруг себя Рафт ощущал предательски приятное пожатие яркой ткани, савана, который поглотил бы его, полежи он чуть дольше.
Внезапный приступ клаустрофобии вверг его в панику, он принялся рубить наугад и не прекращал до тех пор, пока накрывающий его ковер не превратился в груду клочьев. Хуже всего было то, что существо даже не попыталось бежать, позволив изрубить себя на куски, уничтожить всю разноцветную красоту. Пошатываясь, Рафт ушел вглубь шафранового леса, высматривая там сомнительное убежище, жадно втягивая легкими воздух. Он чувствовал себя грязным, а еще — зараженным.
Самым отвратительным было то, что из всех чувств животное чувство вкуса подействовало на него с такой силой.
Какая чудовищно исковерканная эволюция привела к возникновению этого адского Сада?
Это было нечто большее, чем простой симбиоз. Внутри ограды произошла идеальная взаимная настройка всех форм жизни. Вне ее, на поверхности и в глубине циклопических деревьев различные виды убивали друг друга, поедали, размножались и погибали. Но в Харне поглощение было постепенным, здесь возникла нерасторжимая связь между растениями и животными.
И тут Рафт наткнулся на доминирующий вид сообщества.
Немного дальше, в глубине леса, под прозрачным куполом, казавшимся неуязвимым, лежало бесформенное тело. Не в силах удержаться, Рафт схватил обломок и швырнул его в купол. Бесполезно. Он не хотел пользоваться револьвером, опасаясь, что звук выстрела насторожит Паррора. К тому же, он почти не сомневался, что пуля не сможет пробить стену, за которой, погруженная в водянистую жидкость, плавала серая масса. От купола отходили тонкие трубки, похожие на артерии, исчезавшие затем в почве.
Мозг? В каком-то смысле да. Некоторые его участки были неестественно увеличены, другие пребывали в зачаточной форме, а назначения третьих Рафт просто не мог представить. Впрочем, одно не вызывало сомнений: запертое под куполом существо излучало бесконечное зло, которое сейчас сильнее, чем когда-либо прежде, ударило в человека.
Этот дьявольский мозг принадлежал пресмыкающемуся. Здесь, в Харне, они стали доминирующим видом, подчинив себе остальные виды и втянув их в фантастический союз, превративший весь Сад в единое существо. В этом создании трудно было обнаружить истинный разум. Инстинкты пресмыкающихся совершенно не похожи на поведение млекопитающих, так что даже необычайно развитое пресмыкающееся может не Иметь ничего общего с иными существами.
Существо под куполом жило только для того, чтобы удовлетворять гипертрофированное чувство вкуса. Необходимость утоления голода переродилась в чувственное наслаждение, затмевающее все прочие чувства. Разум, если он вообще был, служил лишь вспомогательным инструментом удовлетворения главного желания.
Жуткие излучения, пробуждающие чувство голода, заполняли весь Сад, добираясь до каждого растения, до каждого животного. Согласно воле своего мозга, животные и деревья начинали поглощать пищу, пересылая свои чувства в чувственный центр, открытый лишь для одного-единственного ощущения.
Неприступное и чужое, живущее лишь ради слепого наслаждения, отвратительное существо плавало внутри прозрачного купола.
Дрожа от омерзения, Рафт отвернулся и двинулся дальше по хорошо заметным следам Паррора и Крэддока. Чем быстрее он их догонит, тем скорее сможет покинуть Сад. Разве что оба они попали в ловушку, расставленную Харном.
К счастью, этого не произошло. Вдали показались поблескивающие белые колонны, на их фоне видна была фигура человека, склонившегося над чем-то. Рафт узнал прилизанные волосы и бархатную бороду Паррора. Защитник Пламени немедленно почувствовал присутствие Рафта и молниеносно повернулся к нему. Внимательно оглядев его из-под прищуренных век, он расслабился и рассмеялся.
Как и при первой встрече Рафт почувствовал нарастающую злость. Его раздражала спокойная наглость Паррора, его безмерная самоуверенность. Изо всех сил он постарался справиться с этим чувством.
— Значит, ты сбежал от Дарума, — сказал Паррор, улыбаясь с непонятным весельем. — Ты хитрее, чем я думал. Откуда ты узнал, где меня искать?
Рафт игнорировал его вопрос.
— Где Крэддок? — бросил он.
Паррор легонько кивнул. За одной из светлых колонн неподвижно лежал человек с закрытыми глазами.
— Вот он. Можешь не вытаскивать нож, с ним ничего не случилось. — Паррор закончил наматывать тонкую спиральку, сунул серебряную проволоку в карман, а затем принялся что-то искать в нем. Когда он наконец вынул руку, ладонь его оказалась вооружена когтистой перчаткой.
— Ты однажды коснулся меня в злости, — начал Паррор мягким голосом, — и я этого не забыл. Вы мне больше не нужны, ни ты, ни Крэддок. — Голос его напоминал мурлыканье. — У меня есть еще одна перчатка.
— Спасибо, — ответил Рафт. — Я сам о себе позаботился.
Ему пришла в голову идея, как стереть беззаботную улыбку с лица Паррора. Это будет действительно приятно.
Из глубокого кармана он вынул украшенную драгоценными камнями перчатку, украденную из сокровищницы Дарума, и надел ее на правую руку. Паррор кивнул.
— Ты быстро учишься, — сказал он, сгибая и распрямляя пальцы, отчего когти зловеще зашевелились. Рафт стал в стойку и спокойно ждал.
Темные когти…
В месте соединения с материалом перчатки они поблескивали белизной металла, тогда как острия длиной дюйма в три покрывали темные пятна. Рафт вдруг понял, что это такое. Если острые, как бритва, когти разорвут его кожу, он умрет, какой бы легкой ни была его рана.
Видимо, вероломство не считалось у людей-кошек недостойным поступком.
Дело зашло слишком далеко, чтобы требовать прекращения поединка. Паррор крался вперед, глаза его дико сверкали. Положение Рафта было невыгодным, но у него хватило смелости остаться на месте.
Паррор перешел на бег. Он мчался с грацией ягуара, атаковал плавным прыжком, а в последний момент сделал обманное движение, целя когтями прямо в лицо Рафта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
